Упадок Ганзейского союза
В начале XV в. ганзейский союз
начал терять свою силу. Главнейшие голландские гавани, пользуясь
преимуществом своего положения ближе к океану, предпочли вести торговлю
за собственный счет. Новая война Ганзы с Данией в 1427-1435 гг., во
время которой эти города оставались нейтральными, принесла им громадные
выгоды и тем нанесла ущерб Ганзе, которая, впрочем, сохранила все, чем
до тех пор владела. Распадение союза выразилось, однако, уже в том, что
за несколько лет до заключения общего мира, Росток и Штральзунд
заключили с Данией свой сепаратный мир.
Большое значение имело также
то печальное обстоятельство, что, начиная с 1425 г., прекратился
ежегодный ход сельдей в Балтийское море. На юго-западной оконечности
Сконии у Сканера и Фальстербо ежегодно летом и осенью устраивались
громадные «сельдяные лагеря», так называемые «витты», где собирались
десятки тысяч рыбаков, матросов, арматоров и купцов всех наций.
Сельдь
направилась в южную часть Северного моря, что способствовало расцвету
Нидерландов, так как во всем мире, в особенности на юге, ощущалась
сильная потребность в постном продукте, а сельдь составляла излюбленную
пищу этого рода.
Каких размеров достигло рыболовство и каким
неисчерпаемым источником благосостояния для страны оно сделалось, можно
судить по тому, что 200 лет спустя маленькая Голландия для одной только
ловли сельдей отправляла ежегодно около 3000 судов.
Затем возникла
каперская война между Ганзой и Голландией, которая прекратилась только
через пять лет и вызвала отделение крупных голландских портовых городов
от Ганзы, так как с развитием судоходства условия торговли для этих
городов стали чересчур разниться от условий торговли Ганзы, центр
тяжести которой находился на Балтийском море. Вследствие этого тесное
единение этих городов с Ганзой, с выгодой для обеих сторон, сделалось
уже невозможным. Голландия начала развивать свою мировую торговлю.
Политика Ганзы также понемногу утратила свою первоначальную
предусмотрительность и энергию; к этому присоединилась еще и неуместная
бережливость по отношению к флоту, который содержался в недостаточной
численности. Ганза без всякого противодействия смотрела на соединение в
одних руках власти над тремя Северными королевствами, к которым
присоединились еще и герцогства Шлезвиг-Голштинские, и допустила
образование такой силы, какой никогда на севере еще не существовало. В
1468 г. Эдуард IV, король английский, отнял у Ганзы все ее привилегии и
оставил их только за городом Кёльном, который и был вслед за тем
исключен из Ганзы. В последовавшей затем каперской войне Ганза понесла
большие потери, несмотря на то, что у Англии в те времена военного флота
не было. Не принесло пользы и то обстоятельство, что эскадра восточных
ганзейских городов помогла Эдуарду IV, изгнанному из своей страны,
возвратиться в нее, так как он продолжал враждебно относиться к Ганзе,
и, только когда сильный ганзейский флот опустошил английское побережье
на много миль внутрь страны, захватил множество судов и повесил их
экипажи, Эдуард в 1474 г. согласился на выгодный для Ганзы мир, по
которому подтвердил все принадлежавшие ей привилегии и уплатил военное
вознаграждение. Отсюда очевидно, что Ганзу спасла только ее сила на
море.
Ганза была бессильна только против одного государства -
России, так как она в те времена совершенно не соприкасалась с морем;
поэтому для Ганзы было сильным ударом, когда русский царь Иван III в
1494 г. неожиданно приказал разграбить немецкое подворье в Новгороде,
заковать в цепи и посадить в тюрьму 49 проживавших там немцев. При таких
исключительных обстоятельствах Ганза обратилась за помощью к
императору, но последний сохранил с русскими свои дружеские отношения;
вот каково было в те времена отношение главы империи к ганзейским
городам! Подобное же отношение проявилось и несколько позже, когда
король Иоганн Датский выхлопотал у императора повеление об изгнании всех
шведов, что нарушило все торговые связи Ганзы со Швецией.
В это
время внутренняя связь в союзе окончательно распалась. Когда в конце
1509 г. Любек объявил войну Дании, к нему присоединились только Росток,
Висмар и Штральзунд. Несмотря на это, ганзейский флот и здесь показал
свое превосходство; он сперва разорил датские острова, а затем дал
датчанам 9 августа у Борнгольма сражение, которое не принесло
решительных результатов только потому, что штральзундцы пришли слишком
поздно; несколько дней спустя ганзейская эскадра атаковала у Данцига
голландский купеческий флот - сопровождавший его конвой обратился в
бегство, а ганзейцы захватили и пустили ко дну много кораблей. 18
августа эскадра снова вступила в бой у Гелы с датским флотом, который
при этом потерял свое флагманское судно. Из Любека и Кольберга велась
успешно и каперская война, и таким образом превосходство Ганзы на море
было закреплено. Вследствие этого, по условиям мира, заключенного в
конце 1512 г. в Мальме, все привилегии Ганзы были снова подтверждены.
В
войне, закончившейся миром в Мальме, Ганза еще раз доказала свое
превосходство на море, но за 250 лет, истекших со времени основания
ганзейского союза, политические обстоятельства сильно изменились.
В
1520 г. короли тех стран, с которыми имела дела Ганза, стояли в сильной
зависимости от своих баронов и духовенства и часто были с ними в союзе;
государственное право было мало разработано, и правильного финансового
хозяйства не существовало; морская торговля еще не была достаточно
развита, и значение ее, так же, как и значение пошлин, еще не было
достаточно признано, иначе Ганзе никогда не удалось бы добиться тех
громадных торговых привилегий и монополий, а также освобождения от
пошлин, которыми она так долго пользовалась.
Однако с тех пор силы
дворянства и духовенства были сломлены, возникло ленное и
бюрократическое государство, вследствие чего королевская власть
усилилась и даже стала неограниченной. Морская торговля сильно развилась
и в последнее время распространилась до Ост- и Вест-Индии. Влияние ее
на государственное хозяйство, а также значение ввозных пошлин,
обнаруживалось все яснее; короли не желали больше допускать, чтобы вся
торговля их страны находилась в чужих руках, притом в руках иностранной
державы, что исключало всякую возможность конкуренции. Они не желали
более подчиняться воспрещению повышать ввозные пошлины на своих границах
и не хотели даже допускать в этом отношении каких-либо ограничений.
Вместе с тем и привилегии, предоставленные Ганзе, иногда очень обширные,
как например, экстерриториальность, право убежища в подворьях,
собственная юрисдикция и прочее, давали все сильнее себя чувствовать.
Неприязненное
отношение к действиям Ганзы постоянно возрастало как у иностранных, так
и у германских князей. Конечно, они имели возможность создать
таможенные заставы против портовых городов, но тогда они оказывались
совершенно отрезанными от морских сообщений. Терпеть эти тяжелые
ограничения, а также независимость богатых вольных городов, лежащих в их
владениях, делалось все невыносимее по мере того, как формировались их
взгляды на финансовые вопросы, и возрастала собственная власть и величие
этих князей.
Времена монополий в морской торговле миновали, но
руководители Ганзы не понимали признаков новых времен и крепко держались
тех целей и тех средств, которые они унаследовали от своих
предшественников.
Тем временем изменились и условия судоходства;
интересы портовых городов, разбросанных на побережье, на протяжении
более двух тысяч километров, все более расходились, причем частные
интересы каждого отдельного города приобретали все более преобладающее
значение. Вследствие этого фламандские и голландские города уже раньше
отделились от Ганзы, затем из нее был исключен Кёльн, а связь между
остальными городами все более ослабевала. Наконец Любек остался почти
один с Венденскими городами и городами Передней Померании.
К этим
обстоятельствам присоединилось еще и духовное возрождение тех времен,
вызванное великими заокеанскими открытиями, и, благодаря реформации,
распространившееся вширь и вглубь не только в религиозной, но и в
социальной области, так что все существовавшие до тех пор отношения
подверглись глубоким изменениям. Это вызвало такие же осложнения во
внутреннем положении ганзейских городов, как изменившиеся политические
условия в международном их положении.
Ганзейский союз был задуман и
создан торговыми людьми, но под этим словом не следует разуметь купцов в
принятом у нас смысле этого слова, а только крупных оптовых торговцев;
розничные торговцы, которые предлагали свои товары на улицах и которые
соответствуют собственникам современных розничных магазинов, так же как и
ремесленники, не могли записываться в купеческие гильдии.
В руках
этих гильдий сосредоточивалось все управление в ганзейских городах, но
гильдии эти состояли не из одних наследственных фамилий и не являлись,
таким образом, патрицианской организацией - все вновь прибывающие
крупные оптовые торговцы могли вступать в гильдию. На самом деле это,
конечно, случалось нечасто, и вся власть сосредотачивалась в руках
богачей, так как имущественный ценз был решающим.
Такое устранение
от дел малоимущих классов и ранее уже возбуждало неудовольствие и
волнение в городах, в особенности среди ремесленников. Глубокий духовный
переворот, вызванный реформацией, дал могучий толчок к существенным
социальным и политическим изменениям; возникшая вследствие этого в
Верхней Германии крестьянская война, сопровождавшаяся печальными
событиями, - общеизвестна. В вольных имперских городах тоже началось
сильное брожение, однако взрыв последовал значительно позже, отчасти
потому, что как раз в это время в Северных государствах произошли
события, которые привлекли все внимание Ганзы к внешним делам.
В
1520 г. Карл V, который уже в то время был испанским королем, был избран
в возрасте 20 лет германским императором. При разделе со своим братом
Фердинандом, он сохранил за собой Нидерланды, к которым присоединил еще
западную Фрисландию и Утрехт; вследствие этого Германия утратила богатую
страну с побережьем от Эмса до Дюнкирка, с устьями Рейна, Мааса и
Шельды, которая вошла в тесную связь с Испанией. Это, конечно, было
очень выгодно для морской торговли Нидерландов. В то же время Христиан
II, король датский, сделавшийся зятем Карла V и питавший острую
ненависть к Ганзе, начал покровительствовать нидерландской торговле в
Балтийском море. Это был деспотичный властитель, питавший самые обширные
замыслы - покорить всю Швецию (Скония уже принадлежала ему),
сосредоточить в Копенгагене всю торговлю Балтийского моря и сделать из
этого города центральное складочное место для всего востока, и, таким
образом, низвести деятельность Ганзы к одной местной торговле. Это дало
повод Ганзе, несмотря на то, что влияние ее значительно упало, еще раз
решительно вмешаться в судьбы Северных королевств.
В 1519 г. Густав
Ваза бежал от Христиана II в Любек, который не только отказался его
выдать, но даже оказал ему поддержку и помог переправиться в Швецию;
Христиан II подчинил себе Швецию, но возбудил против себя в стране
сильнейшую ненависть вследствие устроенной им в Стокгольме резни, а
когда Густав Ваза поднял восстание, то Ганза открыто стала оказывать ему
поддержку. Ганзейский флот опустошил Борнгольм, сжег Гельсингер,
угрожал Копенгагену и помогал при осаде Стокгольма. 21 июня 1523 г.
датский комендант города поднес ключи от города ганзейскому адмиралу,
который в свою очередь передал их Густаву Вазе, уже ставшему Густавом I.
Густав в награду за оказанную помощь предоставил Ганзе значительные
привилегии.
Еще до этого, при поддержке Любека, в Ютландии был
избран датским королем, вместо Христиана II, Фридрих I Голштинский.
Ганзейский флот завоевал для него Зеландию и помог при осаде
Копенгагена, который сдался 24 апреля 1524 г.; таким образом, и датский
король попал в свою столицу и вступил во владение своим царством при
содействии Ганзы.
Христиан II бежал еще до этого, но через несколько
лет, при помощи Голландии, он сделал попытку снова завоевать Норвегию.
Он высадился в Норвегии и быстро достиг значительных успехов; Дания
колебалась, но Ганза немедленно выслала против него флот, которому
энергичными действиями удалось принудить Христиана к сдаче, причем,
однако, он сдался не Ганзе, а своему дяде Фридриху I, который засадил
его в замок Зондербург, где и держал его в заточении в течении 28 лет,
до его смерти в 1559 г.
Таким образом, ганзейский флот помог Густаву
Вазе взойти на шведский престол и ввел его в столицу, содействовал
свержению Христиана II и вступлению на престол вместо него Фридриха I,
затем он же вторично сверг Христиана II и помог обезвредить его.
Это
были, несомненно, крупные деяния, но это была уже последняя вспышка
ганзейского морского могущества: конец был уже близок. Еще до этого
последнего похода против Христиана II, в 1500 г., в Любеке возникли
волнения, имевшие целью свергнуть патрицианское городское управление;
оба бургомистра бежали, и предводитель движения, Юрген Вулленвебер, стал
во главе города, а вместе с тем взял на себя и руководство Ганзой.
Этот
человек сделался впоследствии героем драм и романов, но совершенно
этого не заслуживал. Если бы он проникся новыми идеями, которые помогли
бы ему обеспечить и укрепить, согласно с новыми обстоятельствами,
господствующее положение Любека, которому со всех сторон грозили
опасности, то средства, к которым он для этого прибегал, вероятно, не
подверглись бы слишком суровому осуждению. Однако все его старания,
после того как он революционным путем добился руководящей роли, были
направлены исключительно на то, чтобы восстановить морское господство
Любека и, путем устранения других народов, в особенности Голландии,
закрепить за Любеком монополию торговли в Балтийском море. Средством для
достижения этой цели должны были послужить протестантство и демократия.
Всем остальным ганзейским городам предполагалось дать демократическое
устройство, что и удалось выполнить; Дания должна была стать
протестантской республикой, а сам он хотел сделаться властителем Зунда,
который в те времена являлся почти единственным путем сообщения между
Балтийским и Немецким морем.
С этой целью он начал, прежде всего,
войну против Голландии и отправил своего помощника Маркса Мейера,
полковника ландскнехтов, с эскадрой в Северное море, а сам с другой
эскадрой отправился в Зунд и потребовал, чтобы Дания и Швеция вступили в
войну против Голландии - при этом он заключил тайное соглашение со
своими единомышленниками из числа бюргеров Копенгагена и Мальме. Однако
Густав I не только отказал в этом требовании, но и отобрал у Ганзы все
дарованные ей раньше привилегии, на что Вулленвебер мог ответить только
интригами. В Дании как раз в это время скончался Фридрих I, и выбор
наследника затянулся; тогда Вулленвебер, в союзе с двумя названными выше
бургомистрами, предложил датскую корону герцогу Христиану Голштинскому,
который, однако, отказался принять ее из их рук и вступил в союз с
Швецией, Данией и Голландией против Ганзы. В 1543 г. Вулленвебер успешно
начал войну. Чтобы навести датчан на ложный след, он напал на Голштинию
и разорил ее, а затем с 21 кораблем направился в Копенгаген, обложил
его, захватил множество датских и шведских кораблей и разграбил
голландские суда. Вследствие заговоров, Мальме и гавани Зеландии перешли
на его сторону; Копенгаген также сдался, причем и датский флот перешел
на его сторону, маленькие датские острова, а также Скония присоединились
к нему, а крестьяне повсеместно взбунтовались против дворян.
В это
время дворянство в Ютландии выбрало Христиана Голштинского датским
королем под именем Христиана III, a предводитель голштинского
дворянства, граф Ранцау, немедленно отправился к Любеку, обложил его,
уничтожил большую плавучую батарею «Айзернер Хайнрих», которая перед тем
успешно отразила атаки датчан с моря, и поставил город в такое тяжелое
положение, что Вулленвебер должен был поспешно воротиться к Любеку.
Освободить город от осады ему не удалось, и лишь посредством денежного
выкупа он добился перемирия с Голштинией. Вслед затем Христиан III и
Густав I соединили свои войска, разбили в начале 1535 г. Маркса Мейера
близ Гельсингборга и взяли его в плен. В мае 1535 г. они соединили
вместе также и свои корабли, к которым присоединились еще и прусские,
под командой герцогского прусского адмирала Иоганна Пейне или Пресна, и
тогда соединенный флот, под командой Педера Скрама, после нерешительного
сражения, данного ганзейскому флоту 9 июня, разбил его 14 июня у
Ассенса, в Малом Бельте. Через два дня союзный флот почти без боя
захватил на рейде Свендборга 9 ганзейских кораблей и затем появился у
Копенгагена, который в то же время был осажден Христианом III с суши.
Вулленвебер,
убедившись через два года, что все его обширные планы находятся
накануне полного крушения, созвал общее собрание Ганзы и предложил ему
вопрос: допустить ли Ганза, чтобы в Дании царствовал король без ее
согласия?
Тем временем прежние бургомистры Любека добились решения
имперского камерного суда, которое угрожало любекскому демократическому
правлению изгнанием из империи; этого было достаточно, чтобы настолько
испугать любекцев, что они постановили низложить Вулленвебера и
восстановить прежнее городское правление. Это доказывает, насколько
непрочно было то основание, на котором Вулленвебер создал свое краткое
господство. Он отправился к Везеру, чтобы набрать для себя ландскнехтов,
но был захвачен в плен епископом Бременским и впоследствии казнен.
План
Вулленвебера не был сообразован с новыми обстоятельствами, причем не
было им принято в расчет и действительное соотношение сил. Он не
подготовил ни союзов, ни армии, ни флота и надеялся достичь крупных
успехов при помощи одних только сговоров с бургомистрами в
неприятельских странах и посредством народных восстаний против
существовавшего порядка вещей; ни он сам, ни его помощник Маркс Мейер не
обладали никакими выдающимися талантами, и грандиозное, но
фантастическое предприятие его было лишено всех тех данных, которые
могли бы обеспечить успех; поэтому оно и провалилось, к великому ущербу
Любека, причем и сам Вулленвебер погиб, и нельзя сказать, чтобы гибель
эта была им не заслужена. Значение Любека настолько упало, что после
того, как Густав I без церемоний уничтожил все привилегии Ганзы,
Христиан III, король датский, со своей стороны также перестал обращать
на эти привилегии какое-либо внимание. В 1560 г. Германия утратила
прибалтийские провинции, колонизация которых была начата ею ровно 400
лет тому назад, причем ни император, ни страна не пошевелили пальцем по
этому поводу. Русский царь Иван IV покорил Нарву и Дерпт в 1558 г. и
запретил Ганзе судоходство в Лифляндии; Эстляндия была завоевана Эриком
XIV, королем шведским, который вовсе не признавал Ганзы, а Курляндия
подпала под власть Польши.
Начиная с 1563 г., Любек, в союзе с
Данией, снова вел против Швеции, захватившей незадолго перед тем
ганзейский торговый флот, семилетнюю войну, в которой (что очень
знаменательно для тогдашнего положения дел) даже Висмар, Росток и
Штральзунд оставались нейтральными. Следует упомянуть о трехдневном бое,
происшедшем между Эландом и Готландом 30 мая 1564 г., окончившемся
победой союзников под командой датского адмирала Герлуфа Тролле. Датчане
под командой Отто Руда в последний день боя захватили особенно крупный и
сильный шведский флагманский корабль «Макалос», что значить
«безупречный», на котором находился адмирал Яков Багге. «Макалос» имел
160 фут длины, 175 орудий и 800 человек экипажа; накануне этого дня
Багге удалось три раза предотвратить абордаж своего корабля тем, что он
выставлял за борт длинные брусья.
Датский адмирал Герлуф Тролле
первый из морских предводителей в северных водах сделал попытку
тактического разделения своего флота; он разбил свои корабли на группы
по три в каждой, причем к одному более сильному кораблю были приданы по
два более слабых; группы эти составлялись таким образом, что более
сильный корабль шел посредине, а два другие шли по обе стороны его,
несколько позади, под углом в 4-6 румбов; эти группы шли одна за другой в
кильватерной колонне и притом так, что передовые корабли каждой группы
шли точно в кильватер один за другим, а сопровождавшие их суда шли
уступами по обе стороны этой колонны, так что слабые корабли каждой
последующей группы шли на большем расстоянии от сильного корабля своей
группы, чем в предыдущей группе.
Такое построение придавало всему
флоту форму острого клина, стороны которого расходились от средней
кильватерной линии главных кораблей на 2-3 румба, таким образом, все
суда шли в трех колоннах: средняя колонна - кильватерная, а обе боковые -
в строе пеленга.
Вследствие слишком большого различия между
кораблями этого флота, который состоял преимущественно из наскоро
собранных купеческих судов, их малой способности к маневрированию, а
также неопытности и плохого обучения их экипажей, из которых лишь
меньшая часть состояла из профессиональных матросов, этот первый опыт
применения тактического построения потерпел полную неудачу. С самого
начала сражения клин совершенно расстроился, и начались одиночные бои, в
которых главенствовал абордаж, причем даже корабли, принадлежавшие
одной и той же группе не оказывали друг другу достаточной поддержки. При
таком флоте, представлявшем не что иное, как сборище снаряженных и
вооруженных купеческих кораблей, имелось еще в качестве разведчиков 6-8
маленьких судов. Однако действия Герлуфа Тролле являются достойным
внимания событием в области морской тактики, так как только сто лет
спустя, во время англо-голландских войн, впервые возникла в английском
флоте мысль о составном боевом строе и о линии кильватера как о боевом
построении.
До этого времени корабли разных отрядов парусного флота
беспорядочно толпились вокруг флагманских судов; сообразно этому, и
самое сражение представляло беспорядочную массовую свалку; вообще
правильное подразделение флотов на отряды началось только с 1525 г.
В
следующем году шведы под командой генерала Класа Горна, назначенного
главнокомандующим шведского флота, одержали 7 июля, с 46 кораблями,
между Рюгеном и Борнгольмом победу над Рудом, у которого было 36
кораблей, в том числе 14, выставленных Любеком. Во время этого сражения
произошло много упорных одиночных боев между отдельными кораблями, что
повело к чрезвычайно крупным потерям (7000 убитых и раненых).
На
флагманском корабле датского адмирала «Ягермайстер» было 1100 человек
экипажа против 620 человек, имевшихся на флагманском корабле Класа Горна
«Св. Эрик». Бой Горна, имевшего 60 судов, против 36 датских, под
командой Лауритцена, происшедший к северу от Эланда в конце июля 1566 г.
(любекскими кораблями командовал адмирал Тинапель), закончился ничем,
так как во время боя поднялся шторм. После этого Лауритцен стал на якорь
у Висби, чтобы предать земле тела нескольких убитых в бою, в том числе
одного капитана знатного происхождения. В одну из последующих ночей
шторм так усилился, что 11 датских и 6 любекских кораблей потерпели
крушение, причем погибло около 6000 человек; погибло три адмирала, и
двенадцать капитанов, в том числе и сам Лауритцен. Это было концом
любекского флота. Клас Горн умер в следующем году от чумы, которая в эти
годы свирепствовала везде по берегам Балтийского моря.
Однако
Швеция была так ослаблена настойчивым наступлением союзников и
внутренними неурядицами, что предоставила море в их власть. Король
Иоганн, вступивший на шведский престол после свержения его брата Эрика
XIV, заключил 13 декабря 1570 г. в Штетине довольно выгодный мир с
Любеком, по которому уже не было речи о торговой монополии и о
беспошлинной торговле -обусловленное по мирному договору военное
вознаграждение выплачено не было. Когда же Иоганн почувствовал, что
положение его на троне достаточно окрепло, он объявил себя «господином
Балтийского моря» и на следующий же год запретил Ганзе торговать с
Россией. Вместе с тем он организовал каперскую войну против Ганзы,
причем, однако, из уважения к Испании, не трогал нидерландских кораблей.
У Ганзы не было достаточно сильного флота, чтобы с успехом выступить
против него, торговля ее терпела громадные убытки, между тем как
Нидерланды богатели. Морское могущество и на этот раз оказалось решающим
фактором. Швеция сделалась владыкой на Балтийском море, и право
получать первый салют от кораблей других наций посредством уборки
верхних парусов с 1570 г. перешло от Дании к Швеции. Уже в 1570 г. в
шведском флоте числилось более 70 военных кораблей, между тем, как,
например, Англия, в 1603 г. имела только 42 военных корабля.
Незадолго
перед этим Ганзе еще раз представился случай для крупного политического
выступления. В 1557 г. в Нидерландах вспыхнуло восстание против Филиппа
II, которое, после 40-летней борьбы, наконец избавило их от испанского
ига; причиной войны были не только политические, но и религиозные
мотивы; восставшие, принадлежавшие к реформатской церкви, умоляли Ганзу о
помощи, и последней таким образом представлялся случай снова вернуть
Германии германский народ и германскую землю, но Ганза упустила этот
случай, отказав в просимой помощи. Так же поступили и все лютеранские
германские князья, и помощь Нидерландам оказали только некоторые князья
западной Германии, принадлежавшие к реформатскому исповеданию. Жалкие
теологи тогдашних времен при помощи злобной изобретательности так
обострили совершенно несущественную разницу между этими двумя
исповеданиями, что последователи их относились друг к другу, как злейшие
враги. Ганза, кроме того, руководилась еще и завистью к Голландии; это
было проявлением того самого эгоизма, вследствие которого еще ранее
потерпели неудачу планы верхне-германских купцов, намеревавшихся вести
свои торговые операции из северо-германских гаваней. Ввиду этого
голландцы вскоре запретили Ганзе плавание в Испанию; англичане также
заняли враждебную позицию и в 1589 г. захватили в реке Тахо флот из 60
купеческих кораблей, привезший испанцам в числе прочих товаров и военные
припасы. Когда в 1597 г. англичане были изгнаны из Германской империи,
Англия ответила тем же, и Ганза была вынуждена очистить «Красильный
двор», который в течение 600 лет был средоточием германской торговли с
Англией.
В начале XVII в. Любек снова делал несколько попыток
завязать сношение с Россией и с Испанией, но без существенных
результатов, а 30-летняя война окончательно погубила остатки германского
господства на море и все германское судоходство. Густав Адольф Шведский
имел немало заслуг перед протестантством, но действия его ни в каком
случае не могут почитаться бескорыстными. Если даже оставить в стороне
весьма вероятные виды его на германскую императорскую корону, он, во
всяком случае, обеспечив за собой в 1617 г. по Столбовскому миру русский
берег Балтийского моря и господство на этом море, имел самые серьезные
виды и на обладание германской частью Балтийского моря и даже берегами
Северного моря.
Положение германских приморских городов, которые все
были протестантские, в этой войне было очень печальным. Когда Тилли,
разбив в 1625 г. Христиана IV близ Луттера у Баренберга, двинулся в
Северную Германию и стал угрожать приморским городам с суши, датчане в
то же время отрезали этим городам и сообщение по морю и начали так же,
как и шведы, взимать со всех немецких гаваней от Пиллау до Гамбурга
очень высокие пошлины. Пошлины эти составили будто бы более миллиона
талеров с одного города Данцига за один 1635 г.
Заслуживает внимания
деятельность Валленштейна, в частности, на севере, где он в 1627 г.
дошел до побережья и был провозглашен герцогом Мекленбургским. Будучи
человеком выдающегося таланта, он понял значение морской силы и
намеревался создать в Висмаре германский имперский флот с целью начать
морскую войну с Густавом Адольфом. Тут, когда уже было слишком поздно,
германский император в первый раз проявил интерес к морю и к германским
морским силам. Император Фердинанд заявил претензию на господство над
германскими морями и назначил Валленштейна генерал-капитаном флота и
«генералом океанского и Балтийского морей» (Северное и Балтийское моря).
Он пытался привлечь Ганзу на свою сторону тем, что предложил ей
монополию в торговле с Испанией. На общем собрании Ганзы, созванном по
этому поводу в феврале 1626 г., император повторил свое предложение,
причем назвал общее положение дел на германских морях, взимание пошлин в
Зунде и проч. - «позором для германской империи». С другой стороны,
однако, ему угрожала Дания, и Густав Адольф зашел так далеко, что
потребовал, чтобы Германия не строила военных кораблей, разоружила уже
имеющиеся у нее и срыла все приморские крепости.
Ганза, опасаясь и
той и другой стороны, отложила решение вопроса, а позже, в 1630 г.,
пришла к решению не продолжать союза, так как он дорого стоил и приносил
мало пользы.
Еще до этого планы Валленштейна были разрушены упорным
сопротивлением Штральзунда, который от тщетно осаждал с 13 мая по 24
июля 1628 г.; город держался благодаря помощи Густава Адольфа, с которым
он в минуту опасности вступил в союз; шведский флот поддерживал
сообщение по морю, подвозил подкрепления и принимал участие в защите
города.
В 1630 г. король высадился на Рудене и на острове Узедоме и
начал свой победоносный поход. Вскоре после того, как он пал при Люцене,
Вискар после долгой осады попал в руки шведам, а вместе с тем погибли и
созданные Валленштейном зачатки единого германского имперского флота.
Политика
Густава Адольфа продолжалась и после его смерти, его великим канцлером
Оксенштерна от имени несовершеннолетней королевы Христины; главной целью
в этой политике было ослабление и даже уничтожение германского влияния
на море. Мир в Мюнстере и в Оснабрюке из всего германского побережья от
Невы до Дюнкерка оставил в руках немцев только гавани Любек и Росток и
совершенно лишенный гаваней берег Западной Померании от Каммина к
западу, т. е. всего 100 морских миль из 1370; все остальное побережье с
устьями Эльбы, Везера, Эмса и Одера отошло во владение шведов, датчан,
поляков и голландцев. Таким образом, погибло германское морское дело,
германский народ стал чуждым морю, а его прибрежное население отвыкло от
морской войны.
Особенности ганзейского союза, не имевшего ни
крепкой внутренней организации, ни определенного и постоянного
верховного управления, не давали этому союзу возможности создать на море
значительные боевые силы. Ни союз, ни отдельные города не имели
постоянного флота, так как даже «фреде-когги», которые иногда подолгу
содержались на службе, предназначались исключительно для морского
полицейского надзора.
Очевидно, что вследствие этого являлось
необходимым при каждой войне всякий раз снова собирать военные силы.
Сообразно с этим и самое ведение войны ограничивалось действиями у
неприятельского побережья, причем действия эти сводились к не связанным
между собой экспедициям, нападениям и контрибуциям; о планомерных,
научно обоснованных действиях на море, о настоящей морской войне и
говорить не приходится, да в этом и не было надобности, так как и у
противников почти никогда не было настоящих военных флотов.
Кроме
того, ганзейский союз, и даже отдельные города союза, имели в своем
распоряжении и другие средства, при помощи которых они могли
предписывать свою волю противнику, не прибегая к оружию. Ганза до такой
степени властвовала над всей торговлей, в особенности в Балтийском море,
где она в течение долгих лет неоспоримо являлась первой торговой
державой, что ей часто было достаточно запретить торговые сношения
(своего рода торговая блокада) с теми, кто к ней враждебно относился,
чтобы этим привести противников к покорности. Монополия морской
торговли, которой Ганза пользовалась в течение целых столетий на берегах
Балтийского и Северного морей, проводилась ею с беспощадной строгостью,
и в настоящем военном флоте для этого она не нуждалась.
Однако
обстоятельства начали складываться иначе, когда стали крепнуть отдельные
государства, и стала постепенно устанавливаться независимая власть
князей. Участники Ганзы не поняли, что сообразно изменившиеся условиям
союзу необходимо изменить и свою организацию, и еще в мирное время
приготовиться к войне; они допустили ту же ошибку, как впоследствии их
преемники - голландцы.
О какой-нибудь морской стратегии или, еще
менее, морской тактике во время Ганзы не было и речи: приходится
буквально искать в этой области отдельные примеры. Надо при этом
заметить, что адмиралы любекского флота почти все происходили из самых
знатных фамилий города - бургомистров, советников или крупных купцов и,
следовательно, были людьми образованными; то же самое происходило и в
других городах. Несмотря, однако, на широкий кругозор в политических, и в
особенности в торгово-политических делах, руководители Ганзы почти
совершенно не понимали того значения, какое имело прочное господство на
море, приобретение его и поддержание; союз напрягал свои силы равно
настолько, насколько это было необходимо для достижения ближайших целей,
а как только цели эти были достигнуты, боевые силы немедленно
распускались. Морская стратегия в мирное время никогда Ганзой не
применялась.
Не имея общего руководства и подчиняясь лишь некоторым
общеобязательным строгим законам, торговое судоходство Ганзы тем не
менее получило очень широкое развитие. Судоходство это, сообразуясь с
хозяйственно-политическим характером Балтийского, а отчасти и Северного
моря, с самого начала играло роль единственного пути для торговли всего
северо-востока Европы; германско-балтийская торговля доходила до Гослара
и Зеста, несмотря на то, что последний лежал ближе к Северному морю: в
последнем городе еще не так давно имелась «шлезвигская компания».
Условия
торговли и судоходства в Северном море были более свободны, не только
вследствие общего географического положения германского побережья этого
моря, но и вследствие того, что на этом море ганзейский союз не являлся
полным господином, а должен был выдерживать сильную конкуренцию с
другими морскими народами. И на том, и на другом море Ганзу постепенно
стали замещать энергичные голландцы; Ганза распадалась, силы ее
раздроблялись, и, в конце концов, за ней осталась, по крайней мере в
Балтийском море, только местная прибрежная торговля и каботажное
судоходство. Так, например, торговые фирмы Любека под конец занимались
почти исключительно торговлей между Прибалтийскими гаванями и Гамбургом,
а Гамбург в союзе с Бременом держал в своих руках почти всю торговлю с
западной и южной Европой.
Торговля Ганзы по большей части носила
характер только посреднических операций, преимущественно с сырыми
материалами, причем и в этом отношении продукты прибалтийских стран
имели преобладающее значение. В первые времена ганзейские купцы сами
закупали нужные товары, сами перевозили их и сами продавали на месте
потребления; вследствие этого германские купцы путешествовали по всему
свету и могли везде лично знакомиться с делом и составлять себе
правильный взгляд на важнейшие условия торговли и судоходства. Однако и
это знакомство с общим ходом дел и со значением морской силы не привело к
созданию центральной власти для обслуживания на море общих национальных
интересов, и частные интересы продолжали играть преобладающую роль. Так
продолжалось и тогда, когда повсюду кругом силы отдельных князей и
народов стали возрастать, и все они начали организовывать свои морские
силы.
Тридцатилетняя война почти совершенно уничтожила германскую
торговлю, а вместе с тем и германское судоходство; изменились и главные
пути, по которым торговля направлялась к океану и на запад Европы,
причем страны Ближнего Запада приобрели руководящую роль, которая вскоре
распространилась до самых восточных окраин Балтийского моря.
Несмотря
на малое знакомство с фарватерами и несовершенство как морских карт,
так и «морских книг», безопасность плавания в те време
|
