Нан-ин, японский учитель Дзен, живший в эру Мейдзи (1868-1912 гг.), принимал у себя университетского профессора, пришедшего узнать, что такое Дзен. Нан-ин пригласил его к чаю. Он налил гостю чашку доверху и продолжал лить дальше.
Профессор следил за тем, как переполняется чашка, и, наконец, не выдержал: "Она же переполнена. Больше уже не войдет!".
"Так же, как эта чашка, - сказал Нан-ин, - Вы полны Ваших собственных мнений и размышлений. Как же я смогу показать Вам Дзен, если Вы сначала не опустошили Вашу чашу?".
Гуду был учителем императора своего времени. Несмотря на это, он часто путешествовал один под видом странствующего нищего. Однажды, когда он шёл в Эдо, культурный и политический центр сегуната, он подошёл к маленькой деревеньке под названием Такенака. Вечерело, шёл сильный дождь. Гуду совершенно промок, его соломенные сандалии развалились. В окне дома неподалеку он заметил четыре или пять пар сандалий и решил купить сухую пару. Женщина, которая вынесла ему сандалии, увидев, что он совсем промок, пригласила его переночевать в доме.
Гуду принял приглашение и поблагодарил её. Он вошёл и прочитал сутру перед семейной святыней. Затем представился матери женщины и её детям. Увидев, что вся семья находится в подавленном состоянии. Гуду спросил, что случилось.
"Мой муж - игрок и пьяница, - сказала хозяйка, - стоит ему добраться до вина, как он напивается и скандалит. Когда он проигрывает, он занимает деньги. Иногда, когда он совершенно пьян, он и вовсе не приходит домой. Что я могу поделать?"
"Я хочу помочь тебе, - сказал Гуду. - Вот тебе немного денег. Купи мне бутыль хорошего вина и чего-нибудь поесть получше. После этого можешь уйти. Я буду заниматься медитацией перед святыней."
Когда муж вернулся домой около полуночи, совершенно пьяный, он заорал: "Эй, жена, я дома! Есть что-нибудь пожевать?"
"У меня есть, - сказал Гуду, - в дороге меня захватил дождь, а твоя жена была так добра, что предложила мне переночевать здесь. Чтобы как-то отплатить за это, я купил вина и рыбы, так что можешь взять их."
Муж был в восторге. Он сразу выпил все вино и улёгся на пол. Гуду сел возле него в медитации. Утром, когда мужчина проснулся, он забыл всё, что случилось ночью.
"Кто ты? Откуда ты?" - спросил он Гуду, который всё ещё сидел в медитации.
Человеку стало очень стыдно. Он стал бурно извиняться перед учителем самого императора.
Гуду улыбнулся: "Всё в твоей жизни изменчиво, - сказал он. - Жизнь коротка. Если ты проведёшь её в игре и пьянстве, ты не успеешь ничего достичь, и твоя семья из-за этого тоже пострадает."
Сознание мужа как-будто пробудилось ото сна.
"Ты прав, - признал он. - Смогу ли отплатить тебе хоть когда-нибудь за это удивительное учение? Позволь мне проводить тебя и хоть немного понести твои вещи."
"Если хочешь" - согласился Гуду.
Двое отправились в путь. После того, как они прошли три мили, Гуду предложил ему вернуться. "Позволь мне пройти еще 5 миль", стал просить Гуду человек. Они продолжили путь.
"Ты можешь вернуться сейчас", - сказал Гуду.
"Еще 10 миль", - ответил человек. "Возвращайся сейчас", - сказал Гуду, когда и 10 миль были пройдены.
"Я буду идти за тобою всю жизнь", - ответил человек.
Современные учителя Японии взяли эту историю из жизни знаменитого учителя Дзен, последователя Гуду.
Его имя Му-нан: "Человек, который никогда не вернулся."
Дзенский учитель Хакуин слыл среди соседей человеком, живущим беспорочной жизнью.
Рядом с ним жила красивая девушка, родители которой владели продуктовой лавкой.
Внезапно родители обнаружили, что у неё должен появиться ребёнок. Они были в ярости. Девушка отказалась назвать отца ребёнка, но после долгих настояний назвала Хакуина. В большом гневе родители пришли к учителю.
"Так ли это?" - вот было всё, что он сказал.
После того, как ребёнок родился, его принесли к Хакуину. К этому времени он потерял всякое уважение окружающих, что совсем не волновало его. Он окружил ребёнка заботой и теплом, брал у соседей молоко для ребёнка и всё, в чём тот нуждался.
Через год девушка-мать всё же не выдержала и сказала родителям правду: что отцом ребёнка был молодой человек, работавший на рыбном рынке.
Отец и мать девушки сразу пошли к Хакуину, просили у него прощения, долго извинялись перед ним и просили вернуть ребёнка.
Хакуин охотно простил их. Отдавая ребёнка, он сказал лишь: "Так ли это?"
Беседы дзенского учителя Банкея привлекали не только дзенских учеников, но и людей разных сект и рангов. Он никогда не цитировал сутры и не увлекался схоластическими рассуждениями. Его слова шли от его сердца прямо к сердцам слушателей.
Его большая аудитория вызвала недовольство священника секты Ничирен, так как последователи секты покидали его, чтобы слушать о Дзен. Эгоцентричный нитиренский священник пришел в храм, намериваясь поспорить с Банкеем.
"Эй, дзенский учитель! - позвал он. - Подожди минутку. Всякий кто уважает тебя, будет повиноваться твоим словам, но я не уважаю тебя. Можешь ли ты заставить меня повиноваться?".
"Подойди ко мне, и я покажу тебе," - сказал Банкей.
Священник стал величественно прокладывать себе дорогу через толпу к учителю.
Банкей улыбнулся. "Стань слева от меня".
Священник повиновался.
"Нет, - сказал Банкей, - нам будет удобнее разговаривать, если ты станешь справа от меня. Перейди сюда".
Священник с достоинством перешёл направо.
"Видишь, - сказал Банкей, - ты повинуешься мне, и мне кажется, что ты человек тонкий и мягкий. А теперь садись и слушай".
Двадцать монахов и одна монахиня по имени Эсюн занимались медитацией у некоего дзеновского учителя.
Эсюн была очень миловидной, несмотря на то, что голова её была острижена, а одежда очень скромна. Несколько монахов тайно влюбились в неё. Один из них написал ей любовное послание, настойчиво требуя встречи наедине.
Эсюн не ответила. На следующий день учитель проводил занятия с группой, и когда они были окончены, Эсюн встала. Обращаясь к тому, кто написал ей, она сказала: «Если ты действительно любишь меня, подойди и обними меня».
Жила в Китае одна женщина, которая свыше 20-ти лет помогала одному монаху. Она построила ему небольшую хижину и кормила его, тогда как он занимался медитацией. Наконец ей захотелось узнать, насколько он продвинулся за это время. Чтобы определить это, она заручилась помощью одной очень чувственной девушки.
«Подойди и обними его, — сказала женщина, — а потом внезапно спроси его: Что теперь?».
Девушка пригласила монаха к себе и без долгих церемоний спросила его, как он намерен поступить.
«Старое дерево зимой растет на холодной скале, — ответил монах поэтически. — Там нет ни капли тепла».
Девушка вернулась и передала женщине слова монаха.
«И подумать только, что я кормила этого человека 20 лет! — в гневе воскликнула старуха. — Он без внимания отнесся к твоим желаниям, не высказал понимания твоего состояния. Никто не заставлял его ответить на твою страсть, но он должен был по крайней мере проявить сострадание!».
На заре эры Мейдзи жил хорошо известный борец по имени 0-нами — Громадные волны.
0-нами был чрезвычайно силён и хорошо знал искусство борьбы. В схватках наедине он побеждал даже своего учителя. Однако при публике он так терялся, что даже его собственные ученики могли побороть его.
0-нами чувствовал, что ему надо обратиться за помощью к дзеновскому учителю. Как раз в маленьком храме по-соседству остановился странствующий дзенский учитель Хакудзи, так что 0-нами пошёл к нему и рассказал о своём несчастье.
«Твоё имя — Огромные волны, — сказал ему учитель. — Останься на ночь в этом храме. Представь себе, что ты и есть эти огромные волны. Ты больше не борец, который боится. Ты — эти огромные волны, сносящие и поглощающие всё на своём пути. Сделай это — и ты будешь величайшим борцом на земле».
Учитель ушёл. 0-нами сел в медитации, пытаясь вообразить себя волнами. Он думал о самых разных, совершенно посторонних вещах. Но постепенно всё больше и больше стал чувствовать себя волнами. Ночь шла, а волны становились всё больше и больше. Они поглотили все цветы в вазах. Даже Будда на святыне был затоплен. Перед рассветом в храме не было ничего, кроме отлива и прилива огромного моря.
Утром учитель нашёл 0-нами в медитации, на лице его блуждала слабая улыбка. Он похлопал борца по плечу: «Теперь ничто не сможет сбить тебя с пути, — сказал он. — Ты — эти волны. Ты сметёшь всё перед собою».
В тот же день 0-нами выступил в соревнованиях и победил. После этого ни один человек в Японии не мог побороть его.
Рёнан, дзенский мастер, жил самой простой жизнью в маленькой хижине у подножья горы. Однажды вечером в хижину забрался вор и обнаружил, что там нечего украсть. Вернувшись, Рёнан застал у себя вора.
«Ты прошёл долгий путь, чтобы навестить меня, — сказал он бродяге, — и ты не должен вернуться с пустыми руками. Пожалуйста, возьми в подарок мою одежду».
Вор был ошарашен. Он взял одежду и тихонько ушёл.
Рёнан сидел нагой, любуясь луной. «Бедный парень, — задумчиво сказал он. — Мне бы так хотелось подарить ему эту прекрасную Луну».
Дзенский учитель Хосин много лет жил в Китае, а потом вернулся на северо-восток Японии, где воспитывал учеников. Когда он стал совсем старым, он рассказал ученикам историю, услышанную им в Китае. Вот эта история.
Однажды, 25 декабря какого-то года, Токуфу, который был очень стар, сказал своим ученикам: «Я не доживу до будущего года, так что в этом году вы должны хорошо угощать меня».
Ученики подумали, что он шутит, но поскольку он был великодушным учителем, во все последующие дни уходящего года каждый из них устраивал ему праздник. Накануне Нового года Токуфу подвёл итоги:
«Вы были добры ко мне. Я покину вас завтра в полночь, когда закончится снегопад».
Ученики засмеялись, решив, что от старости он несёт чепуху, так как ночь была ясная и бесснежная. Но в полночь начал падать снег, и на следующий день они не нашли своего учителя. Они пошли в зал медитации. Здесь он и скончался.
Рассказав эту историю, Хосин сказал ученикам: «Дзенскому учителю не обязательно предсказывать свой уход, но если он захочет, он сможет сделать это».
«А Вы можете?» — спросил кто-то.
«Да, — сказал Хосин. — Я покажу вам, что я могу делать через семь дней, считая от сегодняшнего».
Никто из учеников не поверил ему, и большинство просто забыло этот разговор, когда Хосин вновь собрал их вместе.
«Семь дней назад, — сказал он, — я сказал, что собираюсь покинуть вас. Существует обычай, по которому я должен написать прощальную поэму, но я не поэт и не каллиграф. Пусть кто-нибудь из вас запишет мои последние слова».
Ученики думали, что он шутит, но один из них начал писать.
«Готовы ли вы?» — спросил Хосин.
«Да, учитель», — ответил записывающий.
Тогда Хосин продиктовал:
Я пришел из великолепия. И возвращаюсь в великолепие. Что это?
Поэма была на одну строчку короче положенной по обычаю, поэтому ученик сказал: «Учитель, мы не дописали еще одну строчку».
Хосин с рычанием победившего льва вскричал: «Каа!..» — и покинул этот мир.
Прелестную Сюнкай, другое имя которой было Судзу, против её воли выдали замуж, когда она была ещё совсем юной. Позже, когда брак закончился, она стала посещать университет, где изучала философию.
Увидеть Сюнкай означало влюбиться в неё. Более того, где бы она не находилась, она влюблялась в других. Любовь была с нею в университете, и позже, когда неудовлетворенная философией, она стала посещать храм, чтобы изучить Дзен, дзенские студенты влюблялись в неё. Вся жизнь Сюнкай была наполнена любовью.
Наконец, в Киото она стала настоящей дзенской студенткой. Её братья по малому храму Кеннина восхваляли её искренность. Один из них оказался близок ей по духу и помогал ей в овладении Дзен.
Аббат Кеннина, Мокугай (Молчащий Гром), был очень суров. Он сам выполнял заповеди и ожидал того же от своих священников. В современной Японии священникам разрешается иметь жён, и поэтому они служат буддизму не с таким рвением, как раньше.
Мокугай изгонял и преследовал женщин, если находил их в каком-либо из храмов, но чем больше женщин он изгонял, тем больше, казалось, их возвращалось. Жена главного священника этого храма стала завидовать красоте и искренности Сюнкай. Похвалы, которыми студенты осыпали серьезность Сюнкай, её отношение к Дзен, заставили жену священника корчиться от злости. Наконец она стала распространять дурные слухи о Сюнкай и её друге. Из-за этих слухов юношу изгнали, а Сюнкай удалили из храма.
«Может быть, из-за любви я поступаю неправильно, — подумала Сюнкай, — но жена священника тоже не должна оставаться в храме, если с моим другом поступили так несправедливо». Той же ночью Сюнкай облила керосином 500-летний храм и сожгла его дотла.
Утром её схватила полиция. Молодой адвокат заинтересовался ею и пытался смягчить приговор. «Не помагайте мне, — сказала она ему. — Я могу решиться ещё на что-нибудь, что снова приведёт меня в тюрьму».
Наконец, семилетний срок истек, и Сюнкай была освобождена из тюрьмы, где 60-летний начальник тюрьмы тоже был очарован ею.
Но теперь все смотрели на неё, как на прокаженную, никто не хотел иметь с нею дело. Даже люди Дзен, которые должны были бы верить в просветление её духа и тела, избегали её. Сюнкай поняла, что Дзен — это одно, а последователи Дзен — совсем другое. Её родственники не хотели знать её. Она стала худой, бледной и слабой.
Она встретила священника Шиншу, который назвал её именем Любви Будды, и в этом Сюнкай нашла умиротворение и успокоение. Она покинула этот мир ещё очень красивой, едва достигнув 30-ти лет.
Она написала историю своей жизни, а частично рассказала писательнице. Так она дошла до японцев. Те, кто отверг её, теперь читают эту историю со слезами стыда.
Каждый, кто когда-либо был возле китайских поселений в Америке, мог видеть статую отважного юноши, несущего холщевую сумку. Китайские купцы называют его Счастливым Китайцем, или Смеющимся Буддой.
Этот юноша Хотей жил во времена Танской династии. Он не хотел называть себя дзенским учителем или собирать возле себя учеников. Вместо этого он бродил по улицам с большой сумкой, в которую складывал сласти, фрукты или пирожки. Всё это он раздавал детям, которые играли на улице и собирались вокруг него. Он создал детский сад на улице.
Если он встречал на улице человека, посвятившего себя Дзен, он протягивал ему руку и говорил: «Подай монету». И если кто-нибудь просил его вернуться в храм и учить других, он снова повторял: «Подай монетку».
Однажды, когда он занимался своей игрой-работой, рядом оказался другой дзенский учитель и спросил его: «Что есть сущность Дзен?»
Хотей немедленно сбросил свою сумку на землю в молчаливом ответе.
«Тогда, — спросил его другой, — что есть реализация Дзен?»
Счастливый Китаец сразу же повесил сумку на плечо и продолжил свой путь.
В Токио, в эру Мейдзи, жили два известных учителя, различных по характеру. Один из них, Унто, учитель из школы Сингон, тщательно соблюдал все заповеди Будды. Он никогда не пил возбуждающих напитков и не ел после 11-ти часов утра. Другой учитель, Тандзан, профессор философии императорского университета, никогда не соблюдал заповедей. Он ел, когда хотел, спал, когда хотел, даже днём.
Однажды Унто навестил Тандзана, который в это время пил вино, даже к капле которого не должен был прикасаться язык буддистов.
«Приветствую тебя, брат, — сказал ему Тандзан. — Не хочешь ли выпить?».
«Я никогда не пью», — важно сказал Унто.
«Кто не пьет, тот даже не человек», — сказал Тандзан.
«Неужели ты считаешь меня нечеловеком только потому, что я не пью отравы? - воскликнул Унто в гневе. — Если я не человек, то кто же я?».
Тандзан и Экидо шли однажды по грязной дороге. Лил проливной дождь.
Проходя мимо перекрестка, они встретили красивую девушку в шелковом кимоно и шарфе, которая не могла перейти через рытвину.
«Идём, девушка» — сказал Тандзан сразу же.
Он взял её на руки и перетащил через грязь. Экидо ничего не сказал и молчал до тех пор, пока они не подошли к храму. Больше он не мог сдерживаться и сказал: «Нам, монахам, надо держаться подальше от женщин, особенно от молодых и красивых. Они опасны. Зачем ты сделал это?».
«Я оставил девушку там, — сказал Тандзан, — а ты всё ещё тащишь её?».
